Отправлено: 12.08.09 14:02. Заголовок: Памяти Александра Котлярова

Тема памяти о друге клуба "Крылья" - художнике Александре Котлярове, который делал логотип для нашего клуба.

Обсуждаем логотип клуба

Постепенно буду писать и рассказывать

Сложность в том, что его отец - тоже Александр Котляров и тоже художник. Саша с улыбкой сказал, что в Сети я скорее найду что-то не о нем самом, а о его отце.

Художник А.С.Котляров (отец)

Но это интервью точно с самим Сашей (он подтвердил и сказал, что это не единственное его интервью для Полит.ру), и вы сможете иметь некоторое представление о нашем общении с Александром, когда у него есть время заглянуть ко мне и пообщаться. Жаль, я не включаю диктофон, чтобы все записать и вновь вернуться к нашим темам (а пересказать - у меня не получится), а это интервью во всяком случае - записано.

Сайт художника

Арт-Галерея

 Отправлено: 10.10.09 00:38. Заголовок: АЛЕКСАНДР КОТЛЯРОВ, ..

Интервью с АЛЕКСАНДРОМ КОТЛЯРОВЫМ, художником (Москва)

цитата:

Как по-твоему, отличаются ли произведения искусства по месту их создания? Согласен ли ты с тем, что место создания картины (романа, фильма) накладывает сильный отпечаток на результат, и при перемене места жительства может полностью поменяться замысел (и даже сам художник)? Например? Или же внешние обстоятельства не так важны? Согласен, а как не согласиться? Есть же литературный феномен Санкт-Петербурга. Есть абсолютно феноменальный Париж. И есть Москва, московская повесть, московская школа. И был феномен Замоскворечья (вплоть до треклятой революции) - свой язык, свой вкус, своя одежда, свой ритуал, эстетика, духовность – и певец Замоскворечья был - Иван Шмелёв. Был, из другой оперы, конечно - Витебск со своими Шагалом-Малевичем; была и остаётся в лице ныне здравствующих своих адептов интереснейшая Лианозовская школа. Надо ли перечислять имена? Была, наконец, абсолютно уникальная серия Сиенских пейзажей Бубнового Валета – попытка создать свой Барбизон. см картину Жан-Франсуа Милле. Сборщицы колосьев Были и сами Барбизонцы. Была Флорентийская школа, Малые Голландцы, был Монпарнас со своим феерическим кругом. Была в Москве даже такая «Школа Южинского переулка». Да, в конце концов, были и Пушкинская 10/10, и даже Фурманный переулок. Творческая локация может быть невероятно точечной. Вплоть до одной отдельно взятой кухни. А порой и до диванов доходит. Но всегда это будет «местным произведением искусства», «местным фольклором». Даже если речь идёт о диване. Вот ещё пример: моя близкая знакомая из Петербурга, приезжая в Москву и проведя первые несколько часов у нас с женой в гостях, постоянно восклицает: «Вот! Вот оно! Я слышу московскую речь!», хотя мы и не стараемся «как-то так» говорить. Но замечу с гордостью: на стогнах града эта наша лингвистически чуткая подруга московской речи не слышит. И в других московских квартирах ей всё то – да не то. А у нас - пожалуйста: московская речь. Надо добавить, что барышня – бывшая москвичка, переехала в Петербург «по зову сердца», от любви именно к этому городу. Более того, я имею такое очень личное наблюдение, которое не хочу навязывать и не считаю как-то сильно обоснованным – что чем более действие произведения привязано к реальному месту и «завязано» на нём – тем оно живее. Оно обретает, благодаря своей локализации, парадоксальную объёмность; начинает жить и дышать; становится осязаемым и полифоничным (нагородил эпитетов!); портрет местности, экспонированный на действие и персонажей, прописывает их в том предбаннике реальности, который и есть «настоящее искусство». Ну вот например, разыграй Булгаков действие «Мастера» или «Собачьего сердца» в каком-нибудь «городе N» - вышли бы характерные и яркие сатирические притчи. Кафка, Салтыков-Щедрин, Ильф и Петров, кто угодно – но не булгаковские шедевры. Пусть бы Раскольников побегал по какому-нибудь городу Глупову со своим топором. Читать бы не стали. Никто бы там не ожил, а так все на бумаге бы и остались. Конечно, можно сказать: «А как же вот Старгород в лесковских «Соборянах»?» Ну там же ясно всем, что это Орёл. Просто стильное такое, по тем временам, умолчание. Или городишки у Ильфа-Петрова. Так они же и задумывались, как декорации. «12 стульев» по сути – пьеса. И Захаров это прекрасно понял. Но вы мне ответьте, какой Майнринк без Праги? А теперь представьте-ка Прагу без Майнринка или Питер без Достоевского, а Москву без Булгакова и Шмелёва. У меня не вышло. Потому что портреты городов из литературы, кино, живописи, отражаясь из текста или иного изобразительного пространства, конечно же, перестраивают эти города на свой лад. Опять тут Борхес! Вечный Борхес. Есть же выражение «Петербург Достоевского». Этот город выстроил он, и если идти, поддав и зажмурившись, по нынешнему Петербургу и попасть на закате на Сенную – то можно уже не выйти потом назад, на знакомый Невский. А босые прачки выловят потом под К-ным мостом листочки паспорта с размокшей тушью: «место рождения г. Ленинград». И долго будут спорить с околоточным: где это такое? А подошедший аптекарь заметит, что на вид вроде и документ, а составлен безграмотно. Три грамматические ошибки! Пьян был писарь, что ль? Чувствуешь ли ты разницу между местным художником (писателем) и приезжим? Как вообще относишься к приезжим? Нравится это разделение или хотелось бы, чтоб не было разницы? Зависит ли твое отношение к приезжим от их профессии (художник, дворник, менеджер), от чего-то еще - или важен сам факт, что они приехали из другого места, что они другие (кажется, это наз. ксенофобией)? Наступает ли такой момент, когда различия между местными и приезжими для тебя исчезают? Начну не по порядку. Первое: насколько я помню, слово «ксенофобия» дословно обозначает «боязнь чужого». Боязнь – это естественная, непредумышленная реакция нервной системы человека на ту или иную форму угрозы. Поэтому, прежде всего, нужно бы попросить людей, так часто употребляющих это слово в публицистике, относится более ответственно к своей речи. А то ведь так можно и за аллергию человека осудить. Итак - боязнь. Чувство это естественное. Мы (наши предки) должны были на протяжении веков сохранять свой род, своих близких, свои святыни, свои очаги и алтари от вторжения чужих. Чужие воспринимались как угроза – потому что в девяноста случаев из ста являлись ею. Мы принадлежим к оседлому народу, обрабатывающему землю, живущему в непосредственной зависимости от своей территории, обработанной земли, построенных и укреплённых жилищ. Кочевник приходил, чтобы забрать плоды трудов, жизненно необходимые запасы пищи, убить или пленить мужчин, надругаться над алтарями, жёнами, дочерьми. Кочевник, чужак - генетически вписан в нашу кровь, как элемент угрозы. Вы пробовали спорить с кровью? Попробуйте. Не переспорите. Это и есть – фобия. Врождённое, непредумышленное настороженное отношение к чужакам, появляющимся на земле, с которой у тебя связана жизнь – физическая и духовная. Поэтому я против того контекста, в котором понятие «ксенофобия» внедряется в общественное сознание крайне безответственными (в лучшем случае) медиа-людьми. Теперь рассмотрим этот контекст. Прежде всего, это слово превратили в ярлык. Пока оно звучит в той же тональности, в какой в прежние недобрые времена произносили словосочетание «безродный космополит». Последствия навешивания такого ярлыка всем нам слишком известны. Но очень скоро, если дело пойдёт такими же темпами, как идёт теперь, его тональность зазвучит, как «враг народа». От некоторых господ печатающихся оно уже именно так звучит. Далее следует иллюстративный материал. И на сцену выходит мразь с бритым черепом, со свастикой(!) и с каким-нибудь «оружием пролетариата» в руке. И вот этого «героя» нам же, не стесняясь, демонстрируют в качестве «русского(!) фашиста». Это народу, который этот самый фашизм в землю втоптал? Народу, среди которого нет ни одной семьи, в которой бы не оплакивали хотя бы одного солдата Великой Отечественной? Вы не стесняетесь этому народу показывать выродков и называть их русскими? Смешивать с такой грязью святую русскую кровь погибших солдат? Есть такая популярная либеральная формула: «Терроризм не имеет ни национальности, ни вероисповедания». Слышали? А сами произносили? Несмотря на то, что вероисповедание у шахидов имеется. Но красивая фраза, как не произнести? Особенно она правдиво звучит после часто упоминаемой даты 11.09. А так же после Беслана и т.п. Так вот: уголовники, которые бреют черепа и колотят «чёрных» действительно, а не ради красивой фразы, не имеют ни вероисповедания, ни национальности. Какой же он русский со свастикой? И какой христианин (иудей, буддист, мусульманин) с «майн кампфом»? А то целлулоидное «язычество», которое они «исповедуют» - это не религия. Это не связь человека с Богом. Это связь его с миром демонов. Какая же это религия? Это культ – в самом худшем его проявлении. А вот безответственных людей, которые смешивают этих изгоев с русским народом, и огульно обвиняющих нас всех в подобных умонастроениях нужно судить. На одной скамье с этими бритыми. За то же самое «разжигание межнациональной розни». Потому что они, волею или неволею, в разуме или в безумии – разжигают её. О приезжих у нас есть цитата: «Москва! Какой огромный / Странноприимный дом…» - до дыр затёртая, но истинный блеск не протрёшь. Действительно, Москва – голова государственного тела. Все токи и импульсы и вещества стекаются сюда. Так было всегда, пока Москва была столицей. Потом случился Санкт-Петербург, город трёх революций. Но зов «В Москву!» продолжал ещё звенеть в крови. Это как с фобией. Тоже – не поспоришь. Сквозь Москву всегда несло вторую реку – люди шли и шли и шли… И идут. И многие оседали, становились москвичами в первом поколении. Они обычно пленялись красотой и святыней Москвы. Горкин в «Лете Господнем» И.С. Шмелёва останавливается на Большом каменном мосту и рассказывает маленькому Ване про Кремль и лежащих там царях, о мощах и святынях. Владимирский плотник, приезжий – он в восторге шепчет: «Вот она, Москва-то наша, Кремль-то наш! Крестись.» Из таких, пленённых любовью к этому фантастическому городу, прежде версталась довольно большая и деятельная часть москвичей. Другие приезжали на заработки. Но пленялись и они, оседали и давали жизнь новым, уже урождённым москвичам. Трудились здесь, жили, молились. Москва начинала прирастать слободами – Грузинской, Хохловской, Мещанской (там жили поляки), Немецкой, Татарской. Империя в миниатюре. И все они любили город и эта любовь давала ему глубокое, неизмеримое измерение – то, что принято потом было называть «метафизикой Москвы». Святыня столицы проявлялась в москвичах и жила в атмосфере. А тем временем ток новых прихожих и приезжих людей в Москву не иссякал ни на минуту. И все они шли сюда, в конечном счёте – жить. Прежде – давать, а после – брать. Из этих людей состояло живое тело Москвы, её кровоток, её энергия. Как можно отрицательно относиться к сокам, дающим жизнь? Но резко отрицательно я отношусь к переполнению города людьми, пришедшими не жить в этом городе, а пользоваться им. Не любя, не давая, не видя красоты, не чувствуя сложившейся этики и правил московской жизни, её тона, её традиции, её обыкновений. Людьми, пришедшими из мест со своеобразной и интересной, но чужой здесь культурой и традицией. Принесших с собой свои правила и обыкновения, этику, темперамент и особенности поведения – и не имеющих достаточно благодарности, вежливости и такта, чтобы отдать должное тому месту, куда они пришли по своему собственному почину и хотению, для удовлетворения личных потребностей в выгоде и комфорте. Надеюсь, я достаточно политкорректно выразился? Чтобы не разжигать всего того, что горит само по себе, оговорюсь: к лицам той или иной национальности я не отношусь с чувством расового или национального превосходства, ненависти или иной формы отрицания. Выражаясь словами Ф. М. Достоевского - "я говорю лишь о сволочи" ("Бесы") Её хватает среди абсолютно всех национальностей. Зависит ли моё отношение к приезжим от их профессии? Зависит в той мере, в которой профессия выражает его личность. Скажем, к художникам и дворникам (из вышеперечисленных) я отношусь с огромным уважением – откуда бы они ни приехали, хоть из Америки. А к менеджерам и к своим-то, коренным, у меня отношение… скажем, не выработалось ещё. Ну и так далее. И на первую часть вопроса: да, чувствую. Приезжий всегда видит острее, ярче и резче. Даже характернее, чем свой. Любит крепче, если любит. Ненавидит отчаяннее. Приезжий домогается города, выставляет себя, совершает поступки (добрые или злые – в зависимости от характера желания). Свой – живёт в среде, корнями глубоко, седалищем – широко. Однако коренные, местные – они как автохтоны Дюны у Ф. Герберта – настолько пропитались московской средой, что способны к пророчествам и откровениям, к прорыву в пресловутую внутреннюю московскую метафизику, в московский дух, в московскую Софию. Впрочем прорыв – не их термин. Они не рвутся – они туда прорастают. Или растворяются так, что проникают туда. А «прорыв» - это для отдельных, очень особенных приезжих. Почему ты живешь именно в этом городе? Если б была возможность уехал бы куда-нибудь на ПМЖ? Куда? Я здесь родился и вырос, и естественно полюбил Москву с тех пор, с каких себя помню. Здесь похоронены мои предки – под стенами Свято-Данилова и Новодевичьего монастырей, а некоторые – на Рогожском кладбище. Здесь крестился, здесь влюбился, здесь учился, жил до двадцати лет в самом сердце Москвы, в Новой Конюшенной слободе, в двух шагах от Плющихи и Неопалимовского переулка. Раннее детство, правда, прошло ближе к Хамовникам. Это место и по сей день называется Комсомольский проспект. «Хоть имя дико, Но мне ласкает слух оно». Мама моя родилась и жила до замужества с моим отцом в Собиновском переулке, возле Большой Никитской. Стоило родителям вывести меня за пределы города – даже на море с платановым променадом, даже в возлюбленный после Петербург с Исаакием, даже на любимую Волгу с утёсами, рыбалкой и купаниями – острый приступ ностальгии и тяги назад начинался на третий-четвёртый день. Я уже не видел моря, утёсов и Невы – я начинал скорбную свою песнь «на реках Вавилонских». «Хочу в Москву!» «В Москву!» Чехова я узнал только через десяток лет, но цитировал уже тогда. Если бы у меня была возможность – я уехал бы на ПМЖ в Москву эпохи Александра III. Неважно кем – хоть хитровским нищим. Сохраняется для тебя по-прежнему понятие ПМЖ? Есть ли какой-то смысл,считать место "своим"? Какие основания? (Не все ли равно, где жить, в каком городе, в какой стране?) Обладают ли места, где мы живем,какой-то неэкономической притягательностью, или все дело в зарплате и климате? Для меня понятие «экономическая притягательность места» как-то не очень существует. (Я не хочу при этом сказать, что я бессеребренник. Никак нет, увы!) Но я настолько местное растение, что перемещение куда-то «из экономической выгоды» для меня абсурдно. Если вырвать мои корни отсюда, из этой земли, то я умру – какая там уже экономическая выгода? Смысл считать место «своим» несомненно есть. Оно тогда постепенно диффузирует с твоей органикой, начинает становиться частью тела (я уже не говорю о части души), частью жизни, частью личности. Мера заботы о себе самом тогда станет мерой заботы о среде, о доме, об атмосфере вокруг. И настолько, насколько население города состоит из таким образом ощущающих себя и своё пространство единиц – настолько благодатным и комфортным для жизни становится город. Простите за разжёвывание банальных вещей. Это если говорить о сугубо материальной стороне жизни. Есть иной план ощущения места «своим». На этом плане данное ощущение начинается «Любовью к родному пепелищу/отеческим гробам», а продолжается, имеет своё мистическое отражение в любви к Небесному граду. Чем глубже корни – те и выше крона, тем более «обретает сердце пищу». А широта и сила сердца – это интенсивность пневматики бытия, и мистической и естественной. Есть мнение, что патриотизм - это последнее прибежище негодяя. Согласен ты с этим или нет? Почему? Я две минуты полазил по Сети, прежде чем начать отвечать на этот вопрос. Вот краткий реферат по тем знаниям, которые я приобрёл в результате этого «сёрфинга»:Английский текст этого афоризма: "Patriotism is the last refuge of a scoundrel". Сэмюэль Джонсон, 1709 – 1784.Смысл его следующий: Патриотизм – это последнее, что может оправдать негодяя. То есть даже последний негодяй, если он любит свою Родину – ещё не до конца потерян. Он ещё человек. Употребление этой фразы в современном, расхожем контексте - это типичный пример «вывернутого наизнанку» смысла. Опять контекст. Контекст – оружие современного негодяя… Есть так же мнение, что не любить свою страну – бесчестное свинство. Вот с этим мнением я совершенно согласен.

Полит.ру

 Отправлено: 11.10.09 14:35. Заголовок: Александр Котляров п..

Ответ на сообщение в теме:

click here

Кошка Че пишет:

цитата:

Слушай, интересно как

Александр Котляров пишет:

цитата:

Любит крепче, если любит. Ненавидит отчаяннее.

Да, Оля, твое восприятие для меня оказалось как бы "переводной картинкой" - помогло мне "увидеть" свой город в плане - "почувствовать".

Валерия (хотя иначе, чем ты) тоже как-то воздействует на меня. Но она во мне скорей совесть пробуждает, тк мне почему-то "безразличны" все эти наши московские "достопримечательности", а ты - пробуждаешь "чувства"

Вообще мне круто повезло, что я знакома с Сашей Котляровым, вот я и решила поделиться, чтобы о друге нашего клуба узнали не только то, что он художник и рисовал для нас логотип.

Когда мы встречаемся и общаемся с Александром - примерно в том же духе (и того же уровня) беседы...

 Отправлено: 25.01.10 17:36. Заголовок: В тему о Москве и мо..

В тему о Москве и москвичах:

цитата:

Москву называли "большой деревней", "проходным двором", "центральным вокзалом"... И приезжий, поругивающий Москву, всегда найдет у москвича поддержку. Но попробуйте тому же москвичу предложить расстаться со своим городом. Он на вас посмотрит такими глазами, что высразу же поймете - ничего более нелепого придумать вы не могли. Анатолий Безуглов и Юрий Кларов "В полосе отчуждения"

 Отправлено: 25.01.10 19:00. Заголовок: Нужна краткая библио..

Нужна краткая библиографическая справка об А.Котлярове для странички сайта "Мы дружим".
Оля, пожалуйста, напиши или подскажи, где искать.

 Отправлено: 25.01.10 19:20. Заголовок: Саша обещал заглянут..

Саша обещал заглянуть ко мне в гости в конце января. Я его озадачу по смс, чтобы он подготовился к разговору или принес бы "краткую биографию" с собой.

 Отправлено: 16.07.12 14:45. Заголовок: Юля, вот сайт художн..

Юля, вот сайт художника Александра Котлярова: click here

 Отправлено: 25.07.12 23:07. Заголовок: Москву называли "..

цитата:

Москву называли "большой деревней", "проходным двором", "центральным вокзалом"... И приезжий, поругивающий Москву, всегда найдет у москвича поддержку. Но попробуйте тому же москвичу предложить расстаться со своим городом. Он на вас посмотрит такими глазами, что высразу же поймете - ничего более нелепого придумать вы не могли

Да хорошая цитата но создайте где нибудь хорошие условия и он растанется

---

Большая тема про Москву Большая сложная

 Отправлено: 25.07.12 23:11. Заголовок: Да карикатура хороша..

Да карикатура хорошая с лисой и котом

 Отправлено: 26.07.12 11:26. Заголовок: ..

SAYDON пишет:

цитата:

Большая тема про Москву Большая сложная

Рисунок Александра Котлярова

 Отправлено: 10.08.12 23:21. Заголовок: ..

 Отправлено: 10.09.12 15:35. Заголовок: Отзыв моего сына на ..

Отзыв моего сына на карикатуру с Лисом и Котом:

цитата:

Кот - слепой? Возникает ассоциация с Котом Базилио из "Золотого ключика". Кот в каске? Хм. А, ну, да - его же "страхуют".

Отзыв моего сына на изображение "джентльмена с кружкой":

цитата:

Ноги на столе... Кружка такая... и держит так... Череп буйвола, а к рогу веревка привязана... лягушек сушит на прищепках. Сзади - как бы календарь майя - восход солнца. Мыски обуви у Кота - тупые, а у Лиса - острые.

 Отправлено: 10.09.12 15:51. Заголовок: ..

 Отправлено: 05.03.13 12:52. Заголовок: Весь «Процесс» в одн..

Весь «Процесс» в одном «Флаконе»

цитата:

С 26 марта по 5 апреля 2010 года с 12.00 до 19.00 на Дизайн-заводе «Флакон» по адресу: Б. Новодмитровская ул., 36/4 (проезд м. «Дмитровская») состоится открытие выставки «Процесс». Выставка «Процесс» – это реконструкция. Художник реконструируют не события второго процесса над Ходорковским и Лебедевым, а сам способ функционирования российского правосудия, атмосферу происходящего. Вязкость, тоскливость и абсурдность судебной процедуры фиксировали литературные гении – Франц Кафка, Лев Толстой, Федор Достоевский. Но из бессмысленных, казалось бы, событий вытекают вполне серьезные последствия. У тех, кто преследует героя Кафки Йозефа К., есть цель. И они ее добиваются. Система живет по законам собственной логики, не всегда понятной человеку со стороны. Об этом написал Михаил Ходорковский в статье «Узаконенное» насилие». Когда сегодня в России звучит слово «процесс», в сознании немедленно всплывают два имени – Ходорковский и Лебедев. Именно поэтому документальной основой для выставки стала хроника процесса, отраженная в комиксах художника Александра Котлярова, которые еженедельно публиковались на сайте «Ежедневного журнала»(www.ej.ru). Художник Александр Котляров и куратор выставки Антон Литвин создали мультимедийную инсталляцию, где героями стали не конкретные действующие лица, а образы участников процесса – Судья, Прокуроры, Адвокаты, Свидетели, Подсудимые. Зритель попадает в пространство странного и мощного ритуала, который менее всего напоминает правовой акт. Информация предоставлена пресс-центром Михаила Ходорковского

 Отправлено: 05.03.13 12:54. Заголовок: ..

 Отправлено: 05.03.13 13:00. Заголовок: АЛЕКСАНДР КОТЛЯРОВ, ..

Великая и невеликая литература

АЛЕКСАНДР КОТЛЯРОВ, художник

цитата:

Согласны ли вы с утверждением, что "есть великая литература и есть невеликая литература"? Почему вы согласны или не согласны с этим утверждением? Я думаю, что есть всё-таки Литература. И включает в себя это огромное понятие всякий творчески созданный текст. Вплоть до пресловутых корейских посланий на бутылочках с соевым соусом, в конце 80х заполонивших московские прилавки: «Доброму покупателю…», - так начинались эти послания. Очень эпически. Итак, огромное, космическое понятие «Литература» включает в себя, как океан – ручейки, множество текстов, больших и малых. И вот их можно вполне делить на «великие» и «не великие». Вопрос – как делить? Существует такое мнение, что "великая литература" создается писателем сразу как "великая", а "не великая" сразу создается писателями как "не великая". Почему вы согласны или не согласны с этим мнением? На этот вопрос мне ответить невозможно, он относится к тайне создания текста. Я же создаю изображения, поэтому могу только рассказать о каких-то интуитивных своих догадках на сей счёт. Вот использую примеры, относящиеся к изобразительному искусству: такие тщательно простроенные, дивно пропорциональные, «задумывавшиеся, как великие» несомненно, произведения нелюбимого мною Микеланджело - да, вышли великими. А не задуманные таковыми, кривые и ушастые головы с острова Пасхи - всё же и поприятнее (уже потому, что стояли там себе, никому ничего не внушая и не назидая никого), и в величии им, тем не менее, не откажешь. «Война и мир» была, несомненно, задумана как произведение великое. А «Властелин колец» (оговорюсь сразу: да, я ставлю их в один ряд. Вы – как хотите, а я ставлю.) начинался, как детская сказка и продолжался в письмах на фронт. А что говорить о каких-нибудь вещах Басё? Они-то задумывались, как намеренно невеликие. А, по слухам, про один «Старый пруд» в Японии написаны тома комментариев, критики и прочего литературоведения. Или вот «Онегин». Задумывал ли его Александр Сергеевич как «великое произведение»? По-моему нет. Но он знал, я уверен, что пишет великое произведение. Вот в этом фокусе намерений, возможностей, компромисса, результата - происходит какая-то таинственная реакция, наделяющая произведение такими качествами, которые впоследствии создают его «величие». Простите, ничего более внятного сказать не могу. Существует также мнение, что "великой" или "не великой" литература становится после создания, в тот момент, когда можно оценить её значение. Почему вы согласны или не согласны с этим мнением? «Ай да Пушкин, ай да сукин сын!» Да нет, наверно – вот хоть Лесков с его «Соборянами», Булгаков с «Мастером и Маргаритой», эт сетера – произведения оформляются в их конечный вид долго, прерывается их написание, они перекраиваются, рвутся, жгутся, восстанавливаются. И всё это время, годами, и автор и многочисленные допущенные к ознакомлению с текстом современники знают, что создаётся великое произведение. Вполне отдают себе отчёт в этом. Но – банально: «большое видится на расстояньи», «моим стихам, как драгоценным винам…». Фактор времени необходим литературному произведению для «звучания», действительно как вину. Такая аксиома. Можете ли вы назвать примеры великой или невеликой литературы? Может ли у одного писателя быть образцы "великой" или "не великой" литературы. Например? Литература имеет сегментацию: жанровую, стилистическую, временную, персональную – миллион сегментов, просто модульная сетка, чертёжная бумага. И в каждой-то клеточке могут быть свои великие и невеликие произведения или авторы. Как быть? Ведь можно сказать: романы-эпопеи это великие произведения, а вот хармсовские анекдоты про Пушкина с Гоголем – нет, не великие. Но вот появится тут из-за угла какой-нибудь Глоцер и застрелит тебя из парабеллума. Потому что для Глоцера не существует Толстого, а существует один только Хармс. И он может в своё оправдание (Глоцер конечно, с парабеллумом. Не Хармс.), заявить что вот, дескать, граждане судьи – могу я признать, что «Старуха» - великое произведение Хармса, а вот «История дерущихся» произведение проходное, второстепенное. А кто такой Война и Мир, я и не знаю вовсе. И будет прав, куда деваться? Откажемся и мы от сравнений. Как можно сравнить, допустим, «Тихий Дон» и стихи Всеволода Некрасова? И не опасаться при этом Вл. Кулакова? У Кулакова тоже парабеллум есть, я проверял, я во сне видел! Так что здесь история про «великое в малом», и чем меньше это самое малое – тем больше патронов в парабеллуме у его защитников. А серьёзно если, то вот писатель Кочетов – это литература несерьёзная. В Интернет залезь, хоть на Литпортал – да где там серьёзная-то? «Рассказы о Ленине» – это серьёзная литература? Это серьёзный поступок с точки зрения совести, а вот литература это – несерьёзная. При абсолютной серьёзности прочих, несерьёзных произведений Зощенко. «Сто лет одиночества» - великое произведение. «Осень патриарха» - гораздо красивее, но менее «великое». Остальное у Маркеса – невеликое. «Москва-Петушки» великое произведение? Великое примерно до окончания бреда о «революции во Владимирском уезде». До прихода билетёров. Прочие произведения Венедикта Васильевича – невеликие. А однофамильца его вообще предлагаю расстрелять. Или вот Лесков мой любимый. «Соборяне» - великое произведение, в русской литературе вообще. А гораздо более «пафосный» и «раскрученный» в те времена роман «На ножах» (и его близнец «Некуда») – ацтой, как говорят современные большевики. Совершенно слабые, беспомощные вещи. И тут же «Запечатленный ангел», «Очарованный странник», весь корпус «рассказов о семи праведниках», «Скоморох Памфолон». Величие! И снова: «Обойдённые», «Островитяне» - ну как это клеится в одной судьбе? А клеится. «Бесы» и «Карамазовы» (особенно «Бесы») – великие произведения, а куда мы засунем «Записки из подполья», «Униженных…» и прочие конфузы Феодора Михайловича? А вот Платонов весь велик. Хотя читать его невозможно. Или вот Олеша хорош: «Три толстяка» - великое произведение (дети в школах изучают, если я не ошибаюсь), а вот «Зависть», получается – нет. А из Аполлона Григорьева простой человек знает только «Две гитары за стеной жалобно запели», не зная, что это Аполлон Григорьев. И прочая, прочая, прочая. Вот так, наверно, можно ответить на эти сложные вопросы. Простите, если что.

Скрытый текст

«Полит.ру» совместно с «Общество.ру» продолжают опрос умных людей на тему «Великая и невеликая литература»...